Роберт Хайнлайн - Фрайди [= Пятница, которая убивает; Меня зовут Фрайди]
(Я тоже не сталкивалась ни с какими отчетами и теперь вряд ли когда-нибудь узнаю правду. Будь у меня сейчас несколько часов свободного времени и терминал с неограниченными возможностями, наподобие того, что был в «Песках Паджаро»… Какие директора компании «Шипстоун» были уничтожены во время Красного Четверга? Что происходило на биржевом рынке? Сомневаюсь, что ответы, имеющие реальное значение, попадут когда-нибудь в учебники истории. Только Босс, направляя мои изыскания, заставляя искать ответы на самые неожиданные вопросы, мог бы натолкнуть меня на истину, но… Он умер, и процесс моего образования резко оборвался. Может быть, когда-нибудь я еще сумею стать Всезнайкой? Когда-нибудь…)
— Мак, это Мосби нанял тебя на нынешнюю работу? Я имею в виду, пасти меня на звездолете.
— Нет. На Мосби я работал всего один раз, да и то как двойной агент. А сюда я нанялся через контору, обслуживающую советника по культуре из посольства Релма в Женеве. Слушай, этой работы мне нечего стыдиться! Правда… Мы охраняем тебя, оберегаем от случайностей и, по-моему, неплохо справляемся.
— Без изнасилований, наверно, скучновато.
— Удар ниже пояса.
— Какие у тебя инструкции насчет меня? И сколько вас здесь? Ты ведь старший среди них, да?
Он заколебался, а потом неуверенно проговорил:
— Мисс Фрайди, вы вынуждаете меня выдавать секреты моего начальства. В нашей профессии так не принято, как… как вы, вероятно, и сами знаете.
— Чушь. Когда ты вошел в эту дверь, ты прекрасно понимал, что твоя жизнь зависит от ответов на мои вопросы. Подумай о той своре ублюдков, что напали на меня на Ферме, и вспомни, чем это для них кончилось. Давай, выкладывай.
— Я все время вспоминаю эту чертову Ферму и то, как ты… Ладно, я действительно отвечаю здесь за всех, кроме… кроме Тилли…
— Кто такая Тилли?
— Извини, я имел в виду Шизуко — это профессиональная кличка. А там, в отеле «Седьмое небо», где мы ждали тебя, ее звали Матильдой Джексон. Мы дожидались почти два месяца, пока…
— «Мы» — это множественное число. Назови их. Имена, под которыми они зарегистрированы в списке пассажиров. И не морочь мне голову кодексом чести, Шизуко вернется через несколько минут.
Он назвал, и ни одно имя не вызвало у меня удивления — я засекла их всех. Грубая работа. Босс не стал бы платить им ни гроша.
— Ладно, продолжай.
— Да, два месяца мы ждали, и «Дирак» улетел без нас, а за двадцать четыре часа до вылета «Форварда» нам неожиданно отдали приказ — лететь на нем. Затем мне выдали твои голографические карточки, чтобы я роздал их ребятам, и… мисс Фрайди, когда я увидел вашу карточку, я чуть в обморок не упал!
— Неужели я так плохо выглядела?
— Что? Да нет, что вы! Выглядели вы замечательно, но… Вы понимаете, где я видел вас в последний раз? Я думал… Я был уверен, что вы погибли при пожаре, и… Должен сказать, я… Ну, словом, мне было очень жаль…
— Спасибо. Ладно, итак: семеро, считая начальника, то есть тебя. Недешевая прогулка, а, Мак? Почему меня опекают семь человек?
— Я думал, вы мне это объясните. Нет-нет, это конечно не мое дело — зачем вы летите на Релм… Просто я знаю лишь свои инструкции. Вы должны быть доставлены на Релм в нормальном состоянии — без единой занозы или царапины. Когда мы прибудем туда, за вами явится офицер дворцовой стражи, и — наше дело сделано. Но мы не получим ни гонорара, ни премиальных, пока вы не пройдете медицинское освидетельствование. Лишь после него нам заплатят и мы сможем отправиться по домам.
Я задумалась. Все вроде бы отвечало волнениям мистера Скимаа по поводу «самого ценного груза в Галактике», но… что-то тут было не так. Мне знаком принцип двойной или даже тройной страховки — это все понятно, но чтобы семеро следили за тем, как бы я не свалилась с лестницы и не сломала себе шею? Явный перебор.
— Слушай, Мак, мне, пожалуй, не о чем тебя больше расспрашивать сейчас… Кроме того, Шизуко — я хочу сказать Тилли — вот-вот вернется. Поговорим позже.
— Хорошо, мисс Фрайди. Скажите, почему вы называете меня Маком?
— Потому что под этим именем тебя представили мне, когда мы последний раз виделись на официальном приеме. Я имею в виду групповое изнасилование, в котором мы оба принимали посильное участие. Впрочем, я догадываюсь, что ты не Говард Дж. Булфинч. Как же прикажешь тебя называть?
— А-а, ну да… Тогда я был Маком. Верно. Но обычно меня зовут Пит.
— Значит, Питер?
— Ну… не совсем. На самом деле — Персиваль, но так меня никто не зовет.
Я удержалась от улыбки и пожала плечами:
— А почему бы и нет, Пит? Так звали многих храбрых и достойных мужчин. Ладно, Тилли наверно уже торчит под дверью и с нетерпением ждет, когда можно будет взяться за меня — купать, одевать и все прочее. Еще один вопрос — последний: ты знаешь, почему ты еще дышишь? Почему ты до сих пор жив?
— Нет.
— Потому что ты отвел меня в ванную и дал пописать. Да-да, перед тем как приковать наручники к кровати.
Он неожиданно как-то криво усмехнулся и пробормотал:
— Как раз за это я получил нагоняй.
— Вот как? Почему?
— Майор хотел, чтобы ты напрудила в постель. Он решил, что так ты быстрее расколешься.
— Так я и думала. Дилетант вонючий! Знаешь, Пит, именно в те минуты я решила для себя, что ты еще не совсем безнадежен.
30
Аванпост не представляет собой ничего примечательного. Его солнце — звезда типа G-8, а наше Солнце по той же шкале относится к типу G-2, следовательно, солнце Аванпоста заметно холоднее. Но большого значения это не имеет, поскольку тип звезд один и тот же. Когда-нибудь мы наверняка сможем колонизировать планеты и с другими типами солнц, но пока разумнее придерживаться тех звезд, чей спектральный анализ не раздражает человеческий глаз, а степень радиоактивности — невысока. Это я цитирую Джерри. Впрочем, возле Земли, в пределах расстояния до Релма есть более четырехсот звезд типа G — так утверждает Джимми Лопес, которые не дадут нам сидеть сложа руки в ближайшие годы.
Итак, положим, мы нашли звезду типа G. Затем требуется планета, на нужном расстоянии от звезды — таком, чтобы было тепло, но не слишком. Далее, притяжение на планете должно быть достаточным для удерживания атмосферы. Атмосфере нужно дать время созреть, пока она не будет в состоянии предложить воздух, пригодный для жизни «в-ее-доступном-нам-понимании». (Жизнь «в-ее-недоступном-нам-понимании» — жутко интересная штука, но не имеет никакого отношения к колонизации планет людьми с Земли. Пока — не имеет. Мы также не будем сейчас обсуждать колонии искусственных существ и киборгов — оставим это колонистам из Далласа или Ташкента).
Аванпост еле-еле подходит под названные мной условия. Содержание кислорода в воздухе там таково, что ходить на поверхности надо медленно, как на вершине горы. Планета настолько удалена от солнца, что на ней лишь два вида погоды: холод и мороз. Орбита ее скорее круглая, чем эллиптическая, а ось практически без наклона, так что отправляться на юг в поисках лета не имеет смысла — зима найдет вас повсюду. (Все эти сведения я почерпнула из ежедневной корабельной газеты «Дейли Форвард»). Словом, когда раздавались призы и награды, Аванпост стоял в прихожей.
И все же мне страшно хотелось побывать там. Почему? Да потому, что я никогда раньше не летала дальше Луны, а Луна — это почти дом родной. Аванпост расположен на расстоянии сорока с небольшим световых лет от Земли. Знаете, сколько это километров? 300.000 х 40,7 х 31.557.600 = 385.318.296.000.000! Пожалуй, надо писать прописью: около четырех триллионов километров.
По графику мы должны выйти на стационарную орбиту (орбитальный период 22,1 часа — такова продолжительность суток на Аванпосте) в 2,47, а причальный бот стартует очень рано утром (рано — по корабельному времени) — в 3:00. Немногие записались на облет планеты на причальном боте (о том, чтобы спуститься на поверхность, вообще речи не было) — слишком неподходящее время для большинства наших лежебок-пассажиров. Но я своего шанса упускать не собиралась.
Я улизнула с веселой вечеринки и легла в постель в 22:00, чтобы урвать хоть несколько часов сна перед полетом. Около двух я вскочила, нырнула в ванную, захлопнув за собой дверь… Если я не захлопывала ее за собой, Шизуко словно тень следовала за мной — это я усвоила в свой первый же день на корабле.
…Я захлопнула за собой дверь, и меня сразу вырвало. Странно. Иногда меня мутит в полетах, но на этом корабле такого еще не было. Капсулой антиграва я всегда старалась пользоваться натощак — там содержимое желудка дает о себе знать, но на «Форварде» нас чуть-чуть тряхнуло, лишь когда мы «нырнули» в гиперпространство, и второй раз — вчера, перед обедом, когда мы «вынырнули». При этом я ощутила лишь легкую вибрацию, да и то нас заблаговременно предупредили об этом.
